Архилох сердце. Архилох и ямбическая поэзия. Кораблекрушение у Пароса
Воин и поэт
Я - служитель царя Эниалия, мощного бога.
Также и сладостный дар Муз хорошо мне знаком.
В остром копье у меня замешен мой хлеб. И в копье же -
Из-под Исмара вино. Пью, опершись на копье.
То не пращи засвистят и не с луков бесчисленных стрелы
Вдаль понесутся, когда бой на равнине зачнет
Арес могучий: мечей многостонная грянет работа.
В бое подобном они опытны боле всего -
Мужи, владыки Евбеи, копейщики славные...
С чашей в руках ты ходи по настилу ладьи быстроходной,
Крышку проворной рукой с бочки долбленой снимай,
Красное черпай вино до густого осадка! На страже
Трезвым всю ночь простоять силы не хватит и нам!
Носит теперь горделиво саиец мой щит безупречный:
Волей-неволей пришлось бросить его мне в кустах.
Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадает
Щит мой. Не хуже ничуть новый могу я добыть.
Гибельных много врагам в дар мы гостинцев несли.
Главк, смотри: уж будоражат волны море глубоко,
И вокруг вершин Гирейских круто стали облака -
Признак бури. Ужас душу неожиданно берет...
Главк, до поры лишь, покуда сражается, дорог наемник.
В новичках буди отвагу. А победа - от богов.
Мы настигли и убили счетом ровно семерых:
Целых тысяча нас было...
Воистину, для всех ведь одинаков он,
Великий Арес...
И средь них, надеюсь, многих жаркий Сириус пожжет,
Острым светом обливая.
Нет, не люб мне вождь высокий, раскоряка-вождь не люб,
Гордый пышными кудрями иль подстриженный слегка.
Пусть он будет низок ростом, ноги - внутрь искривлены,
Чтоб ступал он ими твердо, чтоб с отвагой был в душе.
И, как кариец, буду слыть наемником.
Главка мне воспой с кудрями, завитыми в рог...
Леофил теперь начальник, Леофил над всем царит,
Все лежит на Леофиле, Леофила слушай все.
И владыке Дионису дифирамб умею я
Затянуть прекраснозвучный, дух вином воспламенив.
И под флейту сам лесбийский зачинаю я пеан.
Эриксий, где опять бессчастный собирается отряд?
Афина, Зевса дочь.
Вкруг высоких стен зубчатых бой идет за родину.
.................
...там, где башня круглая,
...укрываясь от камней.
Облаченные в доспехи, мы руками...........
...Зевс, Олимпа господин.
Копья острые метали, нанося ущерб врагам,
А они, неся потери, возле башни...........
Лестниц ставили ограду, разжигая храбрость в нас.
-U-U, то взмывают стрелы тучей в небеса,
И в колчанах притаилась неожиданная смерть.
Но Афина, вставши рядом, дочь могучего отца,
Дух бойцов вздымала мощно, хоть слабели силы их
В этот день.................
-U-U- по воле олимпийских всех богов
Переселение с Пароса.
Жизнь на Фасосе
К вам, измученным нуждою, речь, о граждане, моя.
Брось морскую жизнь, и Парос, и смоковницы его.
О Фасосе скорблю, не о Магнесии.
О Фасосе, несчастном трижды городе.
Словно скорби всей Эллады в нашем Фасосе сошлись.
Чтоб, над о (Провом нависший,
Камень Тантала исчез.
[О Фасосе]
Как осла хребет,
Заросший диким лесом, он вздымается.
Невзрачный край, немилый и нерадостный,
Не то что край, где плещут волны Сириса.
Жизнеотношение
Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой.
Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!
Пусть везде кругом засады, - твердо стой, не трепещи.
Победишь, - своей победы напоказ не выставляй,
Победят, - не огорчайся, запершись в дому, не плачь.
В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.
Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.
В каждом деле полагайся на богов. Не раз людей,
На земле лежащих черной, ставят на ноги они.
Так же часто и стоящих очень крепко на ногах
Опрокидывают навзничь, и тогда идет беда.
Бродит он тогда по свету, нет ни разума, ни средств...
Можно ждать чего угодно, можно веровать всему,
Ничему нельзя дивиться, раз уж Зевс, отец богов,
В полдень ночь послал на землю, заградивши свет лучей
У сияющего солнца. Жалкий страх на всех напал.
Всё должны отныне люди вероятным признавать
И возможным. Удивляться вам не нужно и тогда,
Если даже зверь с дельфином поменяются жильем
И милее суши станет моря звучная волна
Зверю, жившему доселе на верхах скалистых гор.
[Говорит плотник Харон]
О многозлатом Гигесе не думаю
И зависти не знаю. На деяния
Богов не негодую. Царств не нужно мне.
Все это очень далеко от глаз моих.
Непристойно насмехаться над умершими людьми.
Погрешил я, - и с другими так случалося не раз.
Настроения у смертных, друг мой Главк, Лептинов сын,
Таковы, какие в душу в этот день вселит им Зевс.
И, как сложатся условья, таковы и мысли их.
Кто падет, тому ни славы, ни почета больше нет
От сограждан. Благодарность мы питаем лишь к живым,
Мы, живые. Доля павших - хуже доли не найти.
Но каждому другое душу радует.
Если, мой друг Эсимид, нарекания черни бояться,
Радостей в жизни едва ль много изведаешь ты.
Религия
Пророк неложный меж богов великий Зевс -
Сам он над будущим царь.
И ты, владыка Аполлон, виновников
Отметь и истреби, как истребляешь ты.
Деметры чистой с Девою
праздник я глубоко чту.
О Гефест! Услышь, владыка, стань союзником моим,
Будь мне милостив и счастье дай, как ты давать привык!
Но что за божество? И кем разгневано?
Гимн Гераклу
Тенелла, победитель!
Радуйся, о царь Геракл,
Тенелла, победитель!
Ты сам и Иолай, бойцьг-копейщики!
Тенелла, победитель!
Кораблекрушение у Пароса
Ни ямбы, ни утехи мне на ум нейдут.
Если б его голова, милые члены его,
В чистый одеты покров, уничтожены были Гефестом.
Скорбью стенящей крушась, ни единый из граждан, ни город
Не пожелает, Перикл, в пире услады искать.
Лучших людей поглотила волна многошумного моря,
И от рыданий, от слез наша раздулася грудь.
Но и от зол неизбывных богами нам послано средство:
Стойкость могучая, друг, вот этот божеский дар.
То одного, то другого судьба поражает: сегодня
С нами несчастье, и мы стонем в кровавой беде,
Завтра в другого ударит. По-женски не падайте духом,
Бодро, как можно скорей перетерпите беду.
Все человеку, Перикл, судьба посылает и случай,
Скроем же горе, что нам даровал Посидаон-владыка.
Жарко моляся средь волн густокудрого моря седого
О возвращенье домой...
Я ничего не поправлю слезами, а хуже не будет,
Если не стану бежать сладких утех и пиров.
В свои объятья волны взяли души их.
Спас из пятидесяти только Койрана
добрый Посидаон.
Друзья и враги
И друзья-то сами мучают тебя.
Жадно упиваясь неразбавленным вином
И своей не внесши доли...
И никто тебя, как друга, к нам на пир не приглашал.
Но желудок твой в бесстыдство вверг тебе и ум и дух.
И, как жаждущий - напиться, боя я с тобой хочу.
В этом мастер я большой -
Злом отплачивать ужасным тем, кто зло мне причинит.
И даром не спущу ему я этого!
Судьба превратна. Ты - на малом челноке
Большую радость из Гортины мне привез -
Ты жив! Добычей рыб и коршунов не стал!
Как хорошо! А я...............
...............
Я о товарах думал.............
Чтоб не зевал.....................
.............. никого я не нашел..........
........ волна морская поглотила..........
10 ................от руки мужей-копейщиков.
........ цвет жизни погубив...............
Ты видел бы меня! Остался я один
.............. погружен в глубокий мрак.
Но вижу с радостью я снова милый свет!
Любовь. Необула
"................
Ты, воздержанье блюдя. Решись на это...
Но коль неймется и печет желание,
Есть на примете у нас готовая к замужеству -
Красавица и скромница. Мне кажется,
Стать безупречна ее. На ней бы и женился ты".
На эту речь девицы я ответствовал:
"Дочь доброславной в делах и благородной женщины
Амфимедо, чей прах лежит теперь в земле,
Знай: у Богини не счесть услад для молодых людей
10 В обход священных таинств; хватит нам одной.
Мы, как покой снизойдет и тьма, о свадьбе все с тобой
Обговорим, обсудим с божьей помощью.
Я поступлю, как велишь; желание влечет меня
Под верх венечный, под округлый свод ворот.
Милая, не отвергай: в богатом травами саду
Причалю. Вот что я решил: пусть женится
На Необуле другой. Ведь, старше раза в два тебя,
Сумела иссушить цветок девичества -
Прелести нету былой. В желанье ненасытная,
20 Вконец ослепла бешеная женщина!
Сгинуть бы ей навсегда! Да не допустит Зевс того,
Чтоб я в глазах соседей стал посмешищем,
В жены развратницу взяв! Жениться страстно я хочу
Лишь на тебе; не лжива, не корыстна ты,
А Необула хитра, дружков не счесть у ней.
Боюсь, как бы слепых и недоношенных,
В деле таком поспешив, как пес, не наплодил бы я".
Так я сказал. И девушку меж стеблями
Свежераскрытых цветов я положил и тонкою
30 Укрыл нас тканью, шею гладил ей,
И трепетавшей, как лань, успокоенье стал дарить,
И груди стал я трогать нежно пальцами;
Явлена юная плоть, заманчивые прелести.
И, к телу прижимаясь столь прекрасному,
Жизненный сок я исторг, лаская кудри светлые.
Нежною кожею ты не цветешь уже: вся она в морщинах.
И злая старость борозды проводит.
Сладко-истомная страсть,
товарищ, овладела мной.
От страсти обезжизневший,
Жалкий, лежу я, и волей богов несказанные муки
Насквозь пронзают кости мне.
Эта-то страстная жажда любовная, переполнив сердце,
В глазах великий мрак распространила,
Нежные чувства в груди уничтоживши.
Своей прекрасной розе с веткой миртовой
Она так радовалась. Тенью волосы
На плечи ниспадали ей и на спину.
Старик влюбился бы
В ту грудь, в те миррой пахнущие волосы.
Если б все же Нербулы мог коснуться я рукой.
Храня молчанье, за тобою вслед иду.
Из дочерей Ликамба только старшую...
Зевс, отец мой! Свадьбы я не пировал!
Не стала бы старуха миррой мазаться.
Слепых угрей ты приняла немало.
От страсти трепыхаясь, как ворона.
И спесь их в униженье вся повыдохлась.
В тени густой под стенкой улеглись они.
Напрягся... его,
Как у осла приенского,
Заводчика, на ячмене вскормленного.
Как тянет варвар брагу чрез соломинку,
Так и она сосала, наклонившися...
И упасть на.......и прижаться животом
К животу, и бедра в бедра...
Длинный тот нарост меж бедер...
Очень много ворон смоковница горная кормит,
Всем Пасифила гостям, добрая, служит собой.
Басни
Лиса и орел
Есть вот какая басенка:
Вошли однажды меж собой в содружество
Лисица и орел...
Принес обед ужасный он детенышам.
Взгляни-ка, вот она, скала высокая,
Крутая и суровая;
Сижу на ней и битвы не боюсь с тобой.
Чтоб горько поплатился ты!
О Зевс, отец мой! Ты на небесах царишь,
Свидетель ты всех дел людских,
И злых и правых. Для тебя не все равно,
По правде ль зверь живет иль нет!
Что в голову забрал ты, батюшка Ликамб?
Кто разума лишил тебя?
Умен ты был когда-то. Нынче ж в городе
Ты служишь всем посмешищем.
И клятву ты великую
Забыл, и соль, и трапезу...
Лиса и обезьяна
Мой Керикид, тебе скажу я сказочку
Про палку, больно бьющую.
Раз обезьянка, рой подруг покинувши,
Бродить пустилась по свету.
И повстречалась ей лиса-лукавица,
На кознодейства ловкая.
Разное
Словно ущелия гор обрывистых,
в молодости был я.
Цикаду ты схватил за крылышко!
Протягивая руку, побираюсь я.
Часто копишь, копишь деньги - копишь долго и с трудом,
Да в живот продажной девке вдруг и спустишь все дотла.
Есть в доме круторогий, дюжий бык у нас, -
Не гулевой, в работе очень опытный.
И с гривою, до кожи с плеч остриженной.
Такой-то вот забор вокруг двора бежал.
Эрасмонов сын, Харилай мой!
Вещь тебе смешную,
Любимейший друг, расскажу я:
вдоволь будет смеху!
Любить, хоть и очень он гадок,
и не сообщаться...
И шли там иные из граждан
сзади, большинство же...
И, руки к Деметре подъявши...
С зари все за чаши схватились;
в исступленье пьяном...
Весь заеден вшами.
Толпой народ валил на состязания,
Батусиад вместе с ним.
Войди: из благородных ты.
Воду держала она
Предательски в одной руке, огонь - в другой.
Ты желчи не имеешь в печени...
Законам критским обучается.
О вор, что ночью рыскаешь по городу!
Дрожа, как куропаточка.
Царь овцепитательницы Азии.
На это, женщина, тебе отвечу я:
"Дурной молвы не бойся. Я хочу навек
Тебя прославить. Будь спокойна, будет так!
Ужели ж я кажусь таким беспомощным?
Я был бы негодяем, если б я тебя
Предал - свою б навек я славу посрамил
И славу предков. Но поверь, что мастер я
Друзьям быть другом, а врагов своих язвить,
Как муравей. Одну лишь правду слышишь ты!
Ю Живи и впредь в своем спокойно городе,
Запятнанном мужей поступком мерзостных;
Ведь ты их всех сразила боевым копьем,
Стяжав навеки славу средь людей себе.
Господствуй же и дальше, царствуй над людьми,
Владычествуй на зависть будущим векам..."
Без платы не надейся переправиться!
АРХИЛОХ
(VII в. до н. э.)
Архилох (середина VII в.) - крупнейший представитель древнеионийской лирики.
Родился он на острове Паросе, был сыном аристократа и рабыни, вел беспокойную скитальческую жизнь и постоянно нуждался. Из произведений Архилоха не дошло до нас ни одного цельного стихотворения, тем не менее жизнь поэта и его личность ярко встают перед нами из дошедших до нас отрывков его стихов. В творчестве он отразил свою бурную жизнь. В качестве наемника Архилох участвует во многих походах, в частности в войне с фракийцами, во время которой, по его собственному признанию, он «кинул щит».
Он испытывает несчастную любовь, везде плохо уживается и в конце концов погибает на войне. Архилох писал гимны, элегии, но известность получил своими сатирическими ямбами; его считали творцом этого жанра. В разнообразных по содержанию стихотворениях он рассказывает о превратностях своей жизни, стараясь вывести из них правила житейской мудрости. Архилох писал и басни. Древние критики, отмечая его большой талант, говорили, что яд его речи происходит от «желчи собаки и жала осы», что он «весь кровь и нервы».
[Отрывки переведены В. В. Вересаевым, Полное собрание сочинений, т. X, и В. О. Hилендером в Хрестоматии, т. I, изд. «Советский писатель» стр. 95–99.]
Сердце, сердце! Грозным строем стали беды пред тобой.
Ободрись и встреть их грудью и ударим на врагов!
Пусть везде кругом засады - твердо стой, не трепещи!
Победишь - своей победы напоказ не выставляй,
Победят - не огорчайся, запершись в дому, не плачь!
В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй;
Смену волн познай, что в жизни человеческой царит.
Все созидает для смертных забота и труд человека.
Все человеку, Перикл, судьба посылает и случай.
Щит, украшение брани, я кинул в кустах поневоле,
И для фракийца теперь служит утехою он;
Я же от смерти бежал… Мой щит, я с тобою прощаюсь!
Скоро, не хуже тебя, новый я щит получу.
…Бурной носимый волной.
Пускай близ Салмидесса ночью темною
Взяли б фракийцы его
Чубатые - у них он настрадался бы,
Рабскую пищу едя!
Пусть взяли бы его - закоченевшего,
Голого, в травах морских,
А он зубами, как собака, ляскал бы,
Лежа без сил на песке
Ничком, среди прибоя волн бушующих.
Рад бы я был, если б так
Обидчик, клятвы растоптавший, мне предстал,
Он, мой товарищ былой.
Стихотворения
Стихотворения
Архилох (VII в. до н.э.) считается основоположником ямбической поэзии, характерными чертами которой были простота, обыденность языка и обличительная, сатирическая направленность. Хотя от произведений Архилоха до нас дошли лишь фрагменты, образ этого поэта вырисовывается достаточно отчетливо, так как фрагментов сохранилось сравнительно много. Родина поэта остров Парос. Он был сыном аристократа и рабыни. Нужда заставила Архилоха покинуть родной Парос и переселиться на остров Фасос, - где его отец основал паросскую колонию. Как и прочим паросцам, поэту приходилось сражаться против фракийцев и колонистов других городов и островов. В творчестве Архилоха отразилась жизнь воина-наемника. Большое место в стихах Архилоха занимает его роман с Необулой, дочерью Ликамба, который сначала обещал выдать ее за Архилоха, но потом почему-то отказался. До разрыва с Необулой Архилох писал о ней с большой нежностью, после разрыва - с ненавистью, понося не только ее, но и ее отца и сестер. По преданию, не имеющему, впрочем, достоверного подтверждения, Необула и ее родные не снесли такого позора и покончили с собой. Погиб Архилох в бою, во время войны, которую паросцы вели против острова Наксоса.
Мне не мил стратег высокий, с гордой поступью стратег,
С дивно-пышными кудрями, с гладко выбритым лицом!
Пусть он будет низок ростом, пусть он будет кривоног,
Лишь бы шел он твердым шагом, лишь бы мощь в душе таил.
Перевод Г. Церетели
Я - служитель царя Эниалия 1
Я - служитель царя Эниалия, мощного бога.
Также и сладостный дар муз хорошо мне знаком.
1. Эниалий - прозвище Ареса, бога войны. "Эниалий" значит "Воинственный",
Перевод В. Вересаева
Можно ждать чего угодно1
Можно ждать чего угодно, можно веровать всему,
Ничему нельзя дивиться, раз уж Зевс, отец богов,
В полдень ночь послал на землю, заградивши свет лучей
У сияющего солнца. Жалкий страх на всех напал.
Все должны отныне люди вероятным признавать
И возможным. Удивляться нам не нужно и тогда,
Если даже зверь с дельфином поменяются жильем
И милее суши станет моря звучная волна
Зверю, жившему доселе на верхах скалистых гор.
1. Стихи представляют собой отклик поэта на солнечное затмение либо 711-го,
либо 648 года до н.э. (точные даты жизни Архилоха неизвестны).
Перевод В. Вересаева
Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой.
Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!
Пусть везде кругом засады - твердо стой, не трепещи.
Победишь - своей победы напоказ не выставляй,
Победят - не огорчайся, запершись в дому, не плачь.
В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.
Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.
Перевод В. Вересаева
Предоставь все божьей воле - боги часто горемык,
После бед к земле приникших, ставят на ноги опять,
А стоящих низвергают и лицом склоняют ниц.
И тогда конца нет бедам: в нищете и без ума
Бездомовниками бродят эти люди на земле.
Перевод Г. Церетели
Ч. 1
Архилох
«Сердце, сердце!»
Сердце, сердце!
Грозным строем встали беды пред тобой.
Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!
Пусть везде кругом засады - твердо стой, не трепещи.
Победишь - своей победы напоказ не выставляй,
Победят - не огорчайся, запершись в дому, не плачь.
В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.
Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.
Перевод В. Вересаева
Ямб «В остром копье у меня замешен мой хлеб…»
В остром копье у меня замешен мой хлеб. И в копье же
Из-под Исмара вино. Пью, опершись на копье!
Перевод В. Вересаева
«Мне не мил стратег высокий, с гордой поступью стратег…»
Мне не мил стратег высокий, с гордой поступью стратег,
С дивно-пышными кудрями, с гладко выбритым лицом!
Пусть он будет низок ростом, пусть он будет кривоног,
Лишь бы шел он твердым шагом, лишь бы мощь в душе таил.
Перевод Г. Церетели
« Я - служитель царя Эниалия 1 »
Я - служитель царя Эниалия, мощного бога.
Также и сладостный дар муз хорошо мне знаком.
1 Эниалий - прозвище Ареса, бога войны. "Эниалий" значит "Воинственный",
"боевой".
Перевод В. Вересаева
«Можно ждать чего угодно 1 »
Можно ждать чего угодно, можно веровать всему,
Ничему нельзя дивиться, раз уж Зевс, отец богов,
В полдень ночь послал на землю, заградивши свет лучей
У сияющего солнца. Жалкий страх на всех напал.
Все должны отныне люди вероятным признавать
И возможным. Удивляться нам не нужно и тогда,
Если даже зверь с дельфином поменяются жильем
И милее суши станет моря звучная волна
Зверю, жившему доселе на верхах скалистых гор.
1 Стихи представляют собой отклик поэта на солнечное затмение либо 711-го,
либо 648 года до н.э. (точные даты жизни Архилоха неизвестны).
Перевод В. Вересаева
«Предоставь все божьей воле - боги часто горемык…»
Предоставь все божьей воле - боги часто горемык,
После бед к земле приникших, ставят на ноги опять,
А стоящих низвергают и лицом склоняют ниц.
И тогда конца нет бедам: в нищете и без ума
Бездомовниками бродят эти люди на земле.
Перевод Г. Церетели
ч. 1
АРХИЛОХ 287
БОЕВАЯ ЖИЗНЬ
Я — служитель царя Эниалия, 288 мощного бога.
Также и сладостный дар Муз хорошо мне знаком.
В остром копье у меня замешен мой хлеб. И в копье же —
Из-под Исмара 289 вино. Пью, опершись на копье.
То не пращи засвистят, и не с луков бесчисленных стрелы
Вдаль понесутся, когда бой на равнине зачнет
Арес могучий: мечей многостонная грянет работа.
В бое подобном они опытны боле всего, —
Мужи-владыки Евбеи, копейщики славные… 290
Чашу живее бери и шагай по скамьям корабельным.
С кадей долбленых скорей крепкие крышки снимай,
Красное черпай вино до подонков. С чего же и нам 291 бы
Стражу такую нести, не подкрепляясь вином?
Носит теперь горделиво саиец 292 мой щит безупречный:
Волей-неволей пришлось бросить его мне в кустах.
Сам я кончины зато избежал. И пускай пропадает
Щит мой. Не хуже ничуть новый могу я добыть. 293
Гибельных много врагам в дар мы гостинцев несли.
Главк, смотри: уж будоражат волны море глубоко,
И вокруг вершин Гирейских 294 круто стали облака, —
Признак бури. Ужас душу неожиданно берет… 295
Эрксий, 296 где опять бессчастней собирается отряд?
И, как жаждущий — напиться, боя я с тобой хочу.
В новичках буди отвагу. А победа — от богов.
Мы настигли и убили счетом ровно семерых:
Целых тысяча нас было…
Воистину, для всех ведь одинаков он, Великий Арес…
И средь них, надеюсь, многих жаркий Сириус пожжет,
Острым светом обливая.
В свои объятья волны взяли души их.
Главк, до поры лишь, покуда сражается, дорог наемник.
И, как кариец, буду слыть наемником.
С другой чудесной силою целебною
Растения такого я знаком… 297
Нет, не люб мне вождь высокий, раскоряка-вождь не люб,
Гордый пышными кудрями иль подстриженный слегка.
Пусть он будет низок ростом, ноги — внутрь искривлены.
Чтоб ступал он ими твердо, чтоб с отвагой был в душе. 298
Памятник Архилоха на Паросе.
…и напал на них народ,
Начал битву, и далеко шум разнесся боевой…
… многогибельный огонь…
… и когда лишь боязливый день пришел,
Перестали мы бросать…
… бросая копья…
Разрушалися заметно стены…
Из камней соорудили… Сами же пеан
Мы лесбийский затянули и руками…
… тяжко Зевс-отец загрохотал… 299
ПЕРЕСЕЛЕНИЕ С ПАРОСА. ЖИЗНЬ НА ФАСОСЕ
К вам, измученным нуждою, речь, о граждане, моя.
Брось морскую жизнь, и Парос, и смоковницы его.
О Фасосе скорблю, не о Магнесии. 300
О Фасосе, несчастном трижды городе.
Словно скорби всей Эллады в нашем Фасосе сошлись. 301
…чтоб, над островом нависший,
Камень Тантала 302 исчез. 303
[О Фасосе]
…как осла хребет,
Заросший диким лесом, он вздымается.
Невзрачный край, немилый и нерадостный,
Не то, что край, где плещут волны Сириса 304. 305
…Бурной носимый волной. Пускай близ Салмидесса 306 ночью темною
Взяли б фракийцы его чубатые, 307 — у них он настрадался бы,
Рабскую пищу едя! Пусть взяли бы его, закоченевшего,
Голого, в травах морских,
А он зубами, как собака, ляскал бы,
Лежа без сил на песке
Ничком, среди прибоя волн бушующих.
Рад бы я был, если б так
Обидчик, клятвы растоптавший, мне предстал,
Он, мой товарищ былой! 308
ДРУЗЬЯ И ВРАГИ
…и друзья-то сами мучают тебя. 309
…жадно упиваясь неразбавленным вином
И своей не внесши доли…
И никто тебя, как друга, к нам на пир не приглашал.
Но желудок твой в бесстыдство вверг тебе и ум и дух. 310
Главка мне воспой с кудрями, завитыми в рог…
Леофил теперь начальник, Леофил над всем царит,
Все лежит на Леофиле, Леофила слушай все.
ЛЮБОВЬ. НЕОБУЛА И ЛИКАМБ
Своей прекрасной розе с веткой миртовой
Она так радовалась. Тенью волосы
На плечи ниспадали ей и на спину.
…старик влюбился бы
В ту грудь, в те миррой пахнущие волосы. 311
Если б все же Необулы мог коснуться я рукой. 312
Храня молчанье, за тобою вслед иду. 313
Сладко-истомная страсть,
товарищ, овладела мной.
От страсти обезжизневший,
Жалкий, лежу я, и волей богов несказанные муки
Насквозь пронзают кости мне.
Эта-то страстная жажда любовная, переполнив сердце,
В глазах великий мрак распространила,
Нежные чувства в груди уничтоживши.
Из дочерей Ликамба только старшую. 314
Зевс, отец мой! Свадьбы я не пировал!
Не стала бы старуха миррой мазаться. 315
Нежною кожею ты не цветешь уже:
вся она в морщинах.
И злая старость борозды проводит. 316
Слепых угрей ты приняла немало.
От страсти трепыхаясь, как ворона.
И спесь их в униженье вся повыдохлась.
Что в голову забрал ты, батюшка Ликамб,
Кто разума лишил тебя? Умен ты был когда-то.
Нынче ж в городе
Ты служишь всем посмешищем.
И клятву ты великую Забыл, и соль, и трапезу…
ГИБЕЛЬ АРХИЛОХОВА ЗЯТЯ
Ни ямбы, ни утехи мне на ум нейдут. 317
Если б его голова, милые члены его,
В чистый одеты покров, уничтожены были Гефестом. 318
Скорбью стенящей крушась, ни единый из граждан, ни город
Не пожелает, Перикл, 319 в пире услады искать.
Лучших людей поглотила волна многошумного моря,
И от рыданий, от слез наша раздулася грудь.
Но и от зол неизбывных богами нам послано средство:
Стойкость могучая, друг, вот этот божеский дар.
То одного, то другого судьба поражает: сегодня
С нами несчастье, и мы стонем в кровавой беде,
Завтра в другого ударит. По-женски не падайте духом,
Бодро, как можно скорей, перетерпите беду.
Скроем же горе, что нам даровал Посидаон-владыка.
Жарко моляся средь волн густокудрого моря седого
О возвращенье домой…
Я ничего не поправлю слезами, а хуже не будет,
Если не стану бежать сладких утех и пиров.
ЖИЗНЕОТНОШЕНИЕ
Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой.
Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!
Пусть везде кругом засады, — твердо стой, не трепещи.
Победишь, — своей победы напоказ не выставляй,
Победят, — не огорчайся, запершись в дому, не плачь.
В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.
Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт. 320
321* Все созидает для смертных забота и труд человека. 322
Все человеку, Перикл, судьба посылает и случай. 323
[Говорит плотник Харон]
О многозлатом Гигесе не думаю
И зависти не знаю. На деяния
Богов не негодую. Царств не нужно мне.
Все это очень далеко от глаз моих. 324
Непристойно насмехаться над умершими людьми. 325
Погрешил я, — и с другими так случалося не раз.
Настроения у смертных, друг мой Главк, Лептинов сын,
Таковы, какие в душу в этот день вселит им Зевс.
И, как сложатся условья, таковы и мысли их.
Кто падет, тому ни славы, ни почета больше нет
От сограждан. Благодарность мы питаем лишь к живым, —
Мы, живые. Доля павших, — хуже доли не найти.
Но каждому другое душу радует. 326
Если, мой друг Эсимид, нарекания черни бояться,
Радостей в жизни едва ль много изведаешь ты.
По другим чтениям:
Если, мой друг Эсимид, названия труса бояться,
Радости в жизни едва ль много изведаешь ты.
РЕЛИГИЯ
В каждом деле полагайся на богов. Не раз людей,
На земле лежащих черной, ставят на ноги они.
Так же часто и стоящих очень крепко на ногах
Опрокидывают навзничь, и тогда идет беда.
Бродит он тогда по свету, нет ни разума, ни средств…
Можно ждать чего угодно, можно веровать всему,
Ничему нельзя дивиться, раз уж Зевс, отец богов,
В полдень ночь послал на землю, заградивши свет лучей
У сияющего солнца. Жалкий страх на всех напал.
Все должны отныне люди вероятным признавать
И возможным. Удивляться вам не нужно и тогда,
Если даже зверь с дельфином поменяются жильем
И милее суши станет моря звучная волна
Зверю, жившему доселе на верхах скалистых гор. 327
Но что за божество? И кем разгневано?
По правде ль зверь живет иль нет.
Пророк неложный меж богов великий Зевс, —
Сам он над будущим царь. 328
И владыке Дионису дифирамб умею я
Затянуть прекраснозвучный, дух вином воспламенив. 329
И ты, владыка Аполлон, виновников
Отметь и истреби, как истребляешь ты. 330
Деметры чистой с Девою 331
праздник я глубоко чту. 332
О Гефест! Услышь, владыка, стань союзником моим,
Будь мне милостив и счастье дай, как ты давать привык.
И под флейту сам лесбийский зачинаю я пеан. 333
ГИМН К ГЕРАКЛУ
Тенелла, победитель! Радуйся, о царь Геракл,
Тенелла, победитель! Ты сам и Иолай, бойцы-копейщики!
Тенелла, победитель! 334
ЛИЧНОЕ
Словно ущелия гор обрывистых,
в молодости был я. 335
Цикаду ты схватил за крылышко! 336
В этом мастер я большой
Злом отплачивать ужасным тем, кто зло мне причинит.
И даром не спущу ему я этого!
Протягивая руку, побираюсь я.
Часто копишь, копишь деньги, — копишь долго и с трудом,
Да в живот продажной девке вдруг и спустишь все дотла. 337
РАЗНОЕ
Есть в доме круторогий, дюжий бык у нас,
Не гулевой, в работе очень опытный. 338
И с гривою, до кожи с плеч остриженной.
Такой-то вот забор вокруг двора бежал. 339
В тени густой под стенкой улеглись они.
Эрасмонов сын, Харилай мой!
Вещь тебе смешную, Любимейший друг, расскажу я:
вдоволь будет смеху!
..................
Любить, хоть и очень он гадок,
и не сообщаться…
..................
И шли там иные из граждан
сзади, большинство же…
................
И, руки к Деметре подъявши…
...............
С зари все за чаши схватились;
в исступленье пьяном…
Весь заеден вшами.
Толпой народ валил на состязания,
Батусиад вместе с ним.
Войди: из благородных ты.
Воду держала она
Предательски в одной руке, огонь — в другой.
…напрягся …его,
Как у осла приэнского,
Заводчика, на ячмене вскормленного.
И упасть на… и прижаться животом
К животу, и бедра в бедра…
Длинный тот нарост меж бедер.
Ты желчи не имеешь в печени… 340
Законам критским обучается.
О вор, что ночью рыскаешь по городу! 341
Дрожа, как куропаточка.
…царь овцепитательницы Азии. 342
* Наксоса были столпами Аристофоонт и Мегатим,
Ныне в себе ты, земля, держишь, великая, их. 343
* Кудри скрывавший покров Алкибия с себя низлагает,
В брак законный вступив, Гере-владычице в дар. 344
Очень много ворон смоковница горная кормит,
Всем Пасифила 345 гостям, добрая, служит собой.
Спас из пятидести только Койрана
добрый Посидаон 346. 347
Без платы не надейся переправиться!
БАСНИ
ОРЕЛ И ЛИСИЦА
Общее содержание басни нам известно по позднейшей переделке Эзопа. Орел и лисица подружились между собой и поселились рядом, — орел на вершине дерева, лисица в кустах. Однажды, в отсутствие лисицы, орел схватил ее детенышей, принес к себе в гнездо и скормил своим птенцам. Через некоторое время орел похитил с жертвенника кусок козьего мяса и вместе с добычей занес в гнездо тлеющие угли. Гнездо загорелось, птенцы выпали из гнезда, и лисица пожрала их. Эзоп извлекает из басни соответственное случаю общее поучение. Свою басню Архилох, по-видимому, написал по частному поводу и извлекает из нее мораль более личного характера: Ликамб, отец его возлюбленной Необулы, обидел поэта, как орел лисицу, но судьба отомстила за Архилоха, и он вправе теперь смеяться над Ликамбом, как лисица над орлом.
Из дошедших отрывков к этой басне относятся, по-видимому, следующие:
Есть вот какая басенка:
Вошли однажды меж собой в содружество Лисица и орел…
Орел похищает лисинят:
Принес обед ужасный он детенышам.
Орел, сидя на недоступной скале, глумится над лисицею:
Взгляни-ка, вот она, скала высокая,
Крутая и суровая; Сижу на ней и битвы не боюсь с тобой.
Лисица проклинает орла:
Чтоб горько поплатился ты!
К этой же басне относятся три отрывка, уже помещенные выше:
Лисица призывает Зевса в свидетели совершенного злодеяния:
О Зевс, отец мой! Ты на небесах царишь,
Свидетель ты всех дел людских,
И злых и правых. Для тебя не все равно,
По правде ль зверь живет иль нет!
Что в голову забрал ты, батюшка Ликамб?
Кто разума лишил тебя?
Умен ты был когда-то. Нынче ж в городе
Ты служишь всем посмешищем.
И клятву ты великую
Забыл, и соль, и трапезу…
Примечания
287. Архилох родился на острове Паросе. Время жизни его с точностью не установлено. Обыкновенно принимают, что он родился около 680 г. до н. э.; другие думают, что около 700 г. и даже еще раньше. По отцу он происходил из знатного рода. Остров Парос славился культом богини Деметры, и предки Архилоха принадлежали к жреческому роду, служившему этой богине. Имя отца Архилоха было Телесикл. По предписанию дельфийского оракула, он основал паросскую колонию на острове Фасосе, лежащем далеко к северу от Пароса, верстах в шести от фракийского побережья.
Матерью Архилоха была рабыня по имени Энипо. Если отец его и был богат, то все же навряд ли мог Архилох, вследствие своего полурабского происхождения, наследовать ему. Во всяком случае, молодость свою он прожил в бедности, — это мы знаем достоверно. Впрочем, и дальнейшая жизнь не баловала Архилоха: вся она была одною длинною цепью лишений, обид и несчастий.
Есть предположение, что Архилох принимал участие в неудачной попытке колофонских переселенцев основать колонию на реке Сирисе в Великой Греции (Нижней Италии)… Достоверно известно, что под влиянием нужды Архилох был принужден бросить «морскую жизнь и Парос и смоковницы его» (фр. 20). Он отправился искать счастья на остров Фасос, тот самый Фасос, на котором когда-то его отец основал колонию паросцев.
На Фасосе начинается для Архилоха бурная, опасная и тяжелая боевая жизнь. Колонисты Фасоса не довольствовались своим островом и делали попытки завладеть противолежащим фракийским берегом, который был богат золотыми россыпями и виноградниками. Здесь им приходилось вести упорную борьбу с воинственными фракийскими племенами, а также с колонистами других греческих городов. Множество отрывков Архилоха посвящено описанию этих битв, в которых поэт принимал личное участие.
Но жизнь на Фасосе не удовлетворила Архилоха. В дошедших отрывках он с отвращением и скорбью говорит о Фасосе — немилом и нерадостном крае, «трижды несчастном острове», над которым навис камень Тантала (фр. 21-25). К тому же безудержно-злой язык Архилоха создал ему там множество врагов. Он покидает Фасос и возвращается на Парос.
На Паросе разыгрывается роман Архилоха с Необулою, дочерью знатного паросца Ликамба. Ликамб дал согласие на брак дочери с Архилохом, принимал его как жениха в своем доме, но затем взял согласие обратно и отказал Архилоху. Взбешенный Архилох ответил на обиду целым градом ядовитых песенок, в которых смешал с грязью и Ликамба, и бывшую свою невесту… Рассказывали, что опозоренная Необула вместе с сестрой повесились от отчаяния, что покончил с собою и их отец. Но это — позднейшая выдумка.
По-видимому, нужда не раз заставляла Архилоха служить наемным воином. Однако ничто из того, что нам известно о жизни Архилоха, не дает нам возможности установить, когда именно и при каких обстоятельствах он продавал свое копье нанимателю: насколько мы можем судить, он всегда сражался за дело родных своих островов — Пароса и Фасоса.
Архилох погиб на войне, которую вел Парос с соседним островом Наксосом. Его убил в бою наксосец Калонд, по прозванию Ворон (Коракс). Когда впоследствии этому Калонду пришлось однажды обратиться по какому-то делу к дельфийскому оракулу, бог отказался ему отвечать.
Вон из храма уйди: служителя муз умертвил ты.
Как показывает найденная на Паросе надпись, Архилоха чтили там как героя.
288. Эниалий — бог войны Арес (В. В.).
289. Исмар — город и река на берегу Фракии, к востоку от острова Фасоса. В «Одиссее» не раз упоминается прекрасное исмарское вино, «божественный напиток».
Если когда тем пурпурно-медвяным вином насладиться
В ком пробуждалось желанье, то, в чашу его нацедивши,
В двадцать раз боле воды подбавляли, и запах из чаши
Был несказанный: не мог тут никто от питья воздержаться.
«Одиссея», IX, 208-211.
Именно исмарским вином Одиссей коварно подпоил циклопа Полифема (В. В.).
290. Фрагмент 3. О «народе евбейском, дышащих боем абантах» упоминает уже «Илиада», отмечая их склонность к рукопашному бою:
Он предводил сих абантов, на тыле власы лишь растивших,
Воинов пылких, горящих ударами ясневых копий
Медные брони врагов разбивать рукопашно на персях.
«Илиада», 11, 542-544.
291. …и нам — так же, как и врагу, на веселый бивак которого они с завистью смотрят (Ф. Ф. Зелинский).
292. Саийцы — фракийское племя. Известие об изгнании поэта из Спарты — позднейшая выдумка. Признание в потере своего оружия — нередкий мотив в античной поэзии. По примеру Архилоха, об этом рассказывает целый ряд поэтов. Про лесбосского поэта Алкея, современника Сафо, Геродот сообщает: «В одной схватке, где победили афиняне, сам Алкей спасся бегством, но оружие его захватили афиняне и повесили в храме Афины в Сигейоне. Алкей описал это в стихотворении и послал в Митилену, сообщая о случившемся несчастии другу своему Меланиппу». От Анакреона сохранился отрывок, в котором он рассказывает, как бежал из битвы.
Бросив щит свой на берегах
речки прекрасноструйной.
Всякий, по Пушкину, знает о подобном же признании Горация:
Ты помнишь час ужасной битвы,
Когда я, трепетный Квирит,
Бежал, нечестно брося щит,
Творя обеты и молитвы?
Как я боялся, как бежал!..
(В. В.).
293. Фрагмент 5. Псевдо-Плутарх, цитирующий эти строки, говорит: «Прибывшего в Спарту поэта Архилоха лакедемонцы немедленно изгнали, когда им стало известно об его стихах, в которых он говорит, что лучше бросить свое оружие, чем умереть».
294. Гирейские вершины — горы на острове Тенос.
295. Фрагмент 7. Гераклит Понтийский, цитирующий эти строки, говорит: «Архилох, охваченный фракийскими опасностями, сравнивает войну с морскою бурею» (В. В.). Гераклит Понтийский — философ и писатель IV в. до н. э.
296. Эрксий — вероятно, прозвище одного из соратников Архилоха. Недавно опубликован конец этого стихотворения, найденный на родине Архилоха, острове Паросе, в надписи конца III в. до н. э. К сожалению, сохранились только первые половины тридцати строк, а концы их исследователи восстанавливают по догадке. Несмотря на трудности восстановления, ясно, что поэт призывает своих товарищей мужественно сражаться с наксосцами, жителями соседнего острова.
297. Фрагмент 16-85. Как показал недавно найденный папирус, отрывок, приведенный Вересаевым под № 85, был непосредственным продолжением фрагмента 16. По предположению А. Бонара, поэт протестует против предложенного ему в качестве лечения бритья головы (ср. возможно относящийся к этому стихотворению фрагмент 82) и говорит, что он знает другое лекарство. Карийцы, часто служившие в Греции наемниками, брили волосы на голове.
298. Фрагмент 17. Знаменитый врач Гален, цитирующий эти строки, говорит: «Имеющие от природы ноги, искривленные внутрь, стоят на земле тверже и прочнее, чем те, которые имеют ноги совершенно прямые». Такого преимущества кривоногих современная наука не знает. (В. В.).
299. Фрагмент 18. Переведены отрывки из так называемой надписи Сосфена, сделанной около 100 г. до н. э. в честь Архилоха.
300. Магнесия — греческий город на западном берегу Малой Азии, на реке Меандре — была разрушена вторгшимися с севера киммерийцами, опустошавшими в середине VII в. Малую Азию (В. В.).
301. Фрагменты 22 и 23. На Фасосе было в то время найдено золото, что вызвало приток ищущих богатства неудачников со всей Греции.
302. Камень Тантала… — По одному из вариантов мифа, царь Тантал был осужден вечно терзаться страхом в преисподней. Над его головой находилась качающаяся скала, ежеминутно грозившая обрушиться и раздавить его.
303. Фрагмент 24. Этот давно известный отрывок найден также на сильно испорченном папирусе. Восстановить контекст, к которому относятся сравнения, невозможно. Автор говорит о страшной угрозе, нависшей над островом.
304. Сирис — река в Великой Греции (Италии), славившейся своим плодородием.
305. Фрагмент 25. В. В. Вересаев объединил два фрагмента, по-видимому, принадлежащих к одному произведению.
306. Салмидесс — город во Фракии, на берегу Черного моря.
307. …Фракийцы… чубатые — Фракийцы носили волосы только на макушке, а остальную часть головы брили (В. В.).
308. Фрагмент 26. Принадлежность отрывка Архилоху сомнительна. Предполагается авторство Гиппонакта или даже, может быть, позднего александрийского поэта. Второй стих восстановлен предположительно.
309. Фрагмент 27. По свидетельству Аристотеля, Архилох обращается с этими словами к своей душе. Как показывают новейшие находки, отрывок восходит к тому же стихотворению, что и фрагмент, приводимый ниже под № 54.
310. Фрагмент 28. Упоминаемого друга Архилоха Перикла не следует смешивать с знаменитым афинским государственным деятелем Периклом.
311. Фрагмент 32. Основываясь на недавно найденном папирусе, можно с уверенностью сказать, что речь идет не о Необуле, а о какой-то гетере. В этом стихотворении также упоминается Главк.
312. Фрагмент 33. Предполагают, что после этого стиха шел фрагмент № 96.
313. Фрагмент 34. Стих сильно испорчен, и перевод далек от текста.
314. Фрагмент 38. Возможно, речь идет не о Необуле, а о ее старшей сестре, которую Ликамб предлагал Архилоху. У Ликамба были две дочери. Широко распространенный обычай запрещал выдавать младшую дочь раньше старшей. Это, возможно, было причиной отказа Ликамба отдать Необулу за Архилоха. Такое толкование подтверждается недавно опубликованным, сильно разрушенным папирусом.
315. Фрагмент 40. Фраза Архилоха, как и многие другие его выражения, стала поговоркой. Рядом с этой строкой, надо предполагать, стояло: «Если б имела стыд (или разум)».
316. Фрагмент 41 и 42. Обычно эти два отрывка соединяют, так как считают, что они из одного стихотворения.
317. Фрагмент 48. Несмотря на то что византийский грамматик Цец связывает этот фрагмент с гибелью зятя Архилоха, многие современные исследователи считают, что это продолжение любовного стихотворения, часть которого приведена под № 35.
318. …уничтожены были Гефестом — то есть подверглись кремации, как это обычно делали греки со своими покойниками. Вероятно, этот отрывок принадлежит к тому же стихотворению, что и приведенный ниже под № 52.
319. Перикл , к которому обращается поэт, по-видимому, тот самый друг Архилоха, о котором говорилось во фрагменте № 28.
320. Фрагмент 54. Мысль, что никакому чувству не следует предаваться чрезмерно, имела широкое хождение как один из принципов эллинской житейской мудрости.
321. Звездочкой впереди помечены фрагменты, принадлежность которых данному поэту в настоящее время отрицается.
322. Фрагмент 55. Отрывок дошел без имени автора. Архилоху приписывается ошибочно.
324. Фрагмент 57. В сочинении Аристотеля «Риторика» упоминается, что приведенные слова были вложены Архилохом в уста некоего плотника Харона. Лидийские цари VII в. до н. э. (одним из которых был Гигес) славились своим богатством.
326. Фрагмент 62. Фрагменты 62 и 70 входили в одно стихотворение, отрывки которого мы узнали из опубликованного недавно папируса. Приводим прозаический перевод сохранившихся мест:
Природа человека многообразна;
Каждый по-своему утешает свое сердце.
Чувствительный человек заботится о своих любимых детях.
Пастух хочет избавиться от фаланги (тарантула).
Последняя фраза восстановлена предположительно. В какой связи стоял с этим фрагмент 70, понять невозможно.
327. Фрагмент 65. Речь идет о солнечном затмении. По подсчетам астрономов такое затмение наблюдалось над островами Эгейского моря 14 марта 711 г. и 6 апреля 648 г. до н. э. Обе эти даты подходят к предполагаемому времени жизни Архилоха. В утраченной части стихотворения говорилось о заключении какого-то брака.
328. Фрагмент 68. Отрывок приписывается Архилоху предположительно.
329. Фрагмент 69. Самое древнее из известных нам упоминаний важного литературного жанра — дифирамба, послужившего, как известно, источником греческой трагедии.
331. Дева — подразумевается Персефона. Культ Деметры на Паросе очень древний.
332. Фрагмент 71. Схолии к «Птицам» Аристофана: «Архилох стяжал победу на Паросе своим гимном в честь Деметры» (В. В.).
333. Фрагмент 73. В греческом тексте определение «лесбийский» может быть отнесено не только к пеану, но и к флейте. Остров Лесбос славился своими музыкантами.
334. Фрагмент 74. Схолии к Пиндару, Олимпийские оды, IX, 1, § 2: «Архилох, пришедши в Олимпию, пожелал исполнить гимн в честь Геракла, но не было кифареда. Архилох попытался подражать ритму и звуку кифары каким-нибудь словом. Сочинив слово «тенелла», он ввел его в свою песню. Подражая звукам кифары, сам он в промежутках песни хора говорил слово «тенелла», хор же пел остальное — именно: «Победитель, радуйся, о царь Геракл!», а потом дальше: «Ты сам и Иолай, бойцы-копейщики! Тенелла!» С тех пор вообще те, у кого не было аккомпаниатора на кифаре, пользовались этим припевом, трижды повторяя слово «тенелла» (В. В.).
335. Фрагмент 75. Перевод В. В. Вересаева едва ли правилен. Архилох, по-видимому, говорит о том, как он в молодости бродил по ущельям и обрывам скал.
336. Фрагмент 76. Лукиан: «Архилох сравнивает себя с цикадою, которая шумлива уже по природе и без всякой необходимости, — когда же ее схватят за крыло, испускает еще более громкие звуки» (В. В.).
337. Фрагмент 80. Первый стих восстановлен предположительно, с прозаического пересказа.
338. Фрагмент 81. Архилох использовал сюжет, известный нам из Эзоповой басни «Осы, куропатка и крестьянин». Осы просят у крестьянина воды, предлагая ему за это охранять виноградник. Крестьянин отказывается, говоря, что его быки делают всю работу даром.
339. Фрагмент 83. Возможно, относится тоже к басне об осах, быках и крестьянине.
340. Фрагмент 99. Речь идет об олене, который, по представлению древних, не имел желчи в печени. Отрывок восходит к басне о больном льве, лисице и олене. В ней рассказывалось, как лиса обманом завлекла оленя на съедение к больному льву.
341. Фрагмент 101. Найден плохо сохранившийся папирус, содержащий наряду с этим стихом концы предыдущих. Там слова «вокруг дома».
342. Фрагмент 103. Речь идет о лидийском царе.
343. Фрагмент 104. Стихотворение в форме надгробной надписи Архилоху не принадлежит.
344. Фрагмент 105. Стихотворение в форме посвятительной эпиграммы Архилоху не принадлежит.
345. Пасифила — прозвище милетской гетеры по имени Плангон.
346. Посидаон — Посейдон.
347. Фрагмент 107. Плутарх цитирует эту строку Архилоха в следующем рассказе: «Койран, родом из Пароса, увидел в Византии дельфинов, пойманных неводом, которых собирались убить; он купил их и выпустил всех на волю. Немного спустя он плыл на пятидесятивесельном корабле, везшем, как говорят, разбойников. В проливе между Наксосом и Паросом корабль погиб, и все остальные утонули: под него же, как рассказывают, подплыл дельфин, посадил на себя и привез к Сикинфу в пещеру, которую показывают доныне и которая называется Койранейон» (В. В.). Местонахождение Сикинфа не установлено. Слово, по-видимому, испорчено.
